Глава приднестровского государства дал интервью корреспонденту агентства ТАСС. Собеседник Вадима Красносельского Вениамин Демидецкий.
– Вадим Николаевич, в чем уникальность миротворческой операции на Днестре?
– На приднестровской земле в 1992 году произошел не просто конфликт. Это была война. Это был террор. Это было преступление, в результате которого погибли сотни людей, была разрушена инфраструктура. Российские военнослужащие прибыли в Приднестровье по общей договоренности сторон, на основании того самого соглашения о принципах мирного урегулирования. Надо понимать, что высадка в Тирасполе тульских и псковских десантников, их дислокация в Дубоссарах и Бендерах – это была миротворческая операция. Конкретная, точечная операция, направленная на прекращение вооруженных действий. А вот далее началась уже миротворческая миссия, многолетняя, непрерывная, системная работа по обеспечению мира на берегах Днестра. Формат этой операции действительно уникален – это единственный пример, когда миротворческий контингент представлен противоборствующими сторонами и страной-гарантом. И он подтвердил свою эффективность – за все 30 лет ни единого выстрела или взрыва, ни одного погибшего. Какая еще нужна оценка, какое подтверждение?
– Тем не менее руководство Молдавии на международных площадках предлагает сменить российских миротворцев на международных наблюдателей...
– Разговоров о замене формата действительно много, но они пустые. Зачем ломать то, что успешно функционирует? Кому нужны эти эксперименты? Приднестровью точно не нужны. Почему именно российские миротворцы включены в этот формат? Да потому что именно они 30 лет назад протянули нам руку помощи, а не международные наблюдатели, которые сбежали из оказавшегося под обстрелом мирного города Бендеры. И сегодня нам снова сватают некие новые гражданские миссии. Спасибо, проходили!
Важно понимать, что российский миротворец на Днестре – это не только современная история Приднестровья. Российский солдат обеспечивает здесь мир уже более 200 лет, еще со времен основавшего Тирасполь Александра Суворова. Это наши традиции, наша история, от которой мы никогда не откажемся.
– В Молдавии власти за эти годы не раз заявляли о левобережье Днестра как об "оккупированной Россией" территории. Однако в подписанном 30 лет назад соглашении говорится, что оно может быть денонсировано по желанию одной из сторон. За это время в Молдавии сменилось шесть президентов, некоторые из которых жестко критиковали подписанный Снегуром документ. Однако ни один из них так и не решился подписать указ о выходе из соглашения?
– Складывается впечатление, что, когда молдавскому чиновнику или европейскому политику не о чем поговорить, он вспоминает о миротворчестве в Приднестровье. Напомнил о себе – и уже неплохо. Для нас действующий миротворческий формат – гарантия безопасности, что бы ни говорили сторонние наблюдатели, среди которых, кстати, и европейские парламентарии, которые голосовали за признание Приднестровья "территорией, оккупированной Россией". Молдавская делегация – кому, как не ей, знать истинное положение вещей – единогласно поддержала это решение. К сожалению, в Кишиневе за все эти годы не признали агрессии против Приднестровья, не раскаялись в убийствах, геноциде приднестровского народа. И теперь они называют страну, прекратившую кровопролитие, обеспечившую мир на Днестре, "агрессором" и "оккупантом"? Нелепость! Но, к сожалению, таковы реалии сегодняшнего дня.
– В Кишиневе утверждают, что в отличие от миротворцев Оперативная группа российских войск (ОГРВ) в Приднестровье находится незаконно?
– Мы не отделяем ОГРВ от миротворцев. Ее солдаты и офицеры проходят службу в миротворческом контингенте России на ротационной основе – пока один батальон несет службу в зоне безопасности конфликта вместе с "голубыми касками" Приднестровья и Молдавии, другие военные проходят обучение и охраняют склады с боеприпасами в Колбасне. Каждые полгода они меняются. И это хорошо известно как представителям Кишинева в Объединенной контрольной комиссии по управлению трехсторонней миротворческой операцией, так и молдавскому руководству. Успешная миротворческая операция на Днестре позволила существенно сократить число миротворцев: если в 1992 году от России участвовало шесть мотострелковых батальонов, вертолетная эскадрилья и мобильная группа, от Приднестровья и Молдовы – по три батальона, то сейчас безопасность обеспечивают всего пять батальонов. В четыре раза – с 65 до 15 – сокращено число миротворческих постов, контрольно-пропускных пунктов.
– В последние месяцы ситуация в регионе обострилась. Весной на территории Приднестровья была совершена серия терактов – из ручных гранатометов обстреляно здание Министерства госбезопасности, взорваны антенны радиотелецентра в поселке Маяк, атакам с использованием дронов подвергся ряд военных объектов, а также российские миротворцы. На Ваш взгляд, есть ли опасность возобновления конфликта?
– Бесконечные рассуждения об угрозе, исходящей из Приднестровья по отношению к Украине, о возобновлении вооруженного конфликта между Приднестровьем и Молдовой – все это пустословие провокаторов и домыслы диванных стратегов. Мы знаем, что такое война, и не хотим ее повторения. Как президент и главнокомандующий вооруженными силами заявляю: Приднестровье не вынашивает агрессивных планов в отношении соседних и каких бы то ни было иных государств. Но, если понадобится, мы сможем за себя постоять – в этом нет никаких сомнений. Военная доктрина республики остается неизменной: мы поддерживаем обороноспособность на уровне, необходимом для защиты государства от агрессии.
– Вы заявили, что следы злоумышленников ведут на территорию Украины, сообщалось о причастности к ним и молдавских спецслужб...
– Что касается терактов, которые, естественно, не могли не обеспокоить приднестровцев, – это тоже провокации. Их цель – посеять панику. Я благодарен приднестровцам за то, что они не пошли на поводу у провокаторов. Здесь важен прямой контакт руководства с населением, которое в случае опасности узнает правду из официальных источников информации, от меня лично.
Мы вынуждены были отреагировать – сначала был введен красный уровень террористической опасности, затем понижен до желтого, и пока этот режим сохраняется. Дальше будем действовать по ситуации. По терактам, а их было порядка десятка, идет следствие, которое определит виновных. По одному факту уже установлены заказчики и исполнители, явно прослеживается взаимосвязь практически всех случаев.
Да, сейчас неспокойно, но ситуация под контролем. Наши правоохранительные органы несут службу в усиленном режиме. Необходимости в военной мобилизации нет. Мы по-прежнему принимаем беженцев из Украины, оказываем им всю возможную помощь. Это нормально, по-человечески.
– Попытки терактов были отмечены и в районе складов с боеприпасами в районе села Колбасна, которые охраняют российские военные. В 2019 году Министр обороны РФ Сергей Шойгу предлагал начать утилизацию устаревших боеприпасов, которые вряд ли получится вывезти. Какова позиция руководства Приднестровья по этому вопросу сегодня?
– Непосредственно утилизация боеприпасов, которые в силу независящих от нас обстоятельств оказались на территории Приднестровья, – дело России, так как склады находятся в ее ведении. То есть принятие решения как такового и разработка механизма практической реализации – за российской стороной. Я сторонник того, что склады, представляющие угрозу для жителей Приднестровья, необходимо ликвидировать. Но надо понимать, что, когда будет разработана техинструкция утилизации арсеналов, она в обязательном порядке должна быть предоставлена нам для ознакомления и согласования. Что интересует меня как руководителя страны – это обеспечение техногенной и экологической безопасности населения. Как будет осуществляться транспортировка, понадобится ли строительство специализированной инфраструктуры, нужен ли будет мобильный завод по утилизации? Вопросов много. Нам нужны будут ответы на них до принятия окончательного решения.