Интервью Президента ПМР Вадима Красносельского РИА «Новости»
– Вадим Николаевич, встреча в формате «5+2» была отложена в ноябре по вине Молдавии; ведутся ли переговоры с молдавскими партнерами? Когда может состояться встреча в этом формате?
– Откровенно говоря, есть посыл с нашей стороны, который выражен в необходимости проведения данного формата. В Молдавии уволился политический представитель, новый не назначен, и в этом проблема. Второго декабря я направил госпоже Майе Санду, президенту Молдовы, письмо, передал через миссию ОБСЕ, с просьбой все-таки побыстрее назначить политического представителя и созвать данный формат. Повестка есть, и повестка требует обсуждения, это все наши двусторонние отношения и исполнение ранее подписанных договоренностей. Поэтому надежды на то, что в этом году данный формат состоится, уже, конечно же, нет, но надо работать на год следующий. Поэтому мы будем обращаться к молдавской стороне и ко всем гарантам и посредникам, чтобы формат «5+2» состоялся в следующем году.
– То есть пока заинтересованности от молдавской стороны Вы не видите, и ответа от них на свое письмо не получали?
– Нет, ответа я не получил, и заинтересованности пока нет.
– Как Вы можете прокомментировать заявление МИД Молдавии, что приезд на Вашу инаугурацию российского посла был недружественным шагом, и заявление некоторых молдавских политиков, что посла нужно объявить персоной нон-грата?
– Странное заявление, конечно. Во-первых, посол Российской Федерации бывает в Тирасполе постоянно, и каждый раз посол участвует в инаугурации Президента Приднестровской Молдавской Республики. Напоминаю, что в Приднестровье проживают 220 тысяч граждан России, которые также выбирают Президента Приднестровья. Именно Президент Приднестровья представляет этих граждан России. Поэтому когда приезжает посол Российской Федерации к своим гражданам, в этом никаких проблем, я думаю, не должно быть. А вот то, что Молдова, наоборот, ограничивает перемещение российских граждан через свою территорию, которые направляются на выборы в Приднестровье, это да, это проблема. Про это надо было, наверное, и говорить с послом, в том числе. Потому что это недружественный шаг, на мой взгляд.
– Как относитесь к заявлениям молдавской стороны, что Приднестровье не должно использовать свою символику на документах при общении с Кишиневом и международными партнерами? Прислушаетесь ли к требованию? Как можете прокомментировать заявление о Вашей нелегитимности?
– Насчет символики, у Молдовы есть одна проблема – они либо не исполняют, либо забывают, а потом не исполняют ранее подписанные договоренности. Напомню, что символика была утверждена документом, который подписывала и молдавская сторона в том числе. Это, по-моему, 1997 год. И Молдова признавала нашу символику, абсолютно всю. Поэтому отдельные заявления молдавских политиков – это либо от безграмотности, либо это провокация. Поэтому мы будем использовать свою символику на любых встречах, на любых площадках. Это наше право.
Что касается непризнания выборов Президента Приднестровской Молдавской Республики, давайте порассуждаем. Наверное, все-таки Молдове надо разобраться, что они признают, а что нет. Я напомню, что Приднестровье является равноправным участником формата «5+2». Данный формат признан всем мировым сообществом. Приднестровье и Молдова имеют равные права и равные обязанности в этом формате. А кто представляет Приднестровье в формате «5+2»? Президент, назначенные Президентом должностные лица. То есть одновременно где-то не признают, а потом садятся за стол переговоров и разговаривают, то есть признают.
– То есть признают, когда надо, и не признают, когда не надо?
– Да. Молдова весьма непоследовательна в своих заявлениях. Им надо выработать позицию – либо так, либо сяк. А получается: сегодня – одна позиция, завтра – какая-то другая позиция, а послезавтра будет третья позиция. Это непоследовательность и несистемность, это несерьезно для признанного государства.
– Вы говорили, что надо открывать аэропорт в Тирасполе. Как это можно сделать, возможно ли получить разрешение ИКАО? Или это может быть внутренний аэропорт для своего пользования?
– Нет, внутренний аэропорт, конечно, нам для Приднестровья, чтобы перелететь из Тирасполя в Бендеры, не нужен. В принципе, у нас есть все условия для создания своего международного аэропорта в городе Тирасполь, это, конечно, вопрос более объемный, но мы к этому готовы. Мы готовы его восстановить даже за собственные средства, но нужно специальное разрешение.
– Разрешение ИКАО невозможно получить?
– Пока не предвидится.
– Кроме долга правобережной части Молдавии, еще свыше семи миллиардов долларов «Газпрому» должны потребители из Приднестровья. Как пояснил председатель правления «Молдовагаз», эта часть долга сформировалась из-за систематических неплатежей потребителей с левого берега Днестра. Вы признаете наличие долга? Нет ли опасений, что вам перестанут поставлять газ из Молдавии?
– Вопрос важный. Я на него отвечу. Во-первых, я хочу обратить внимание на заявления некоторых молдавских политиков, что Молдова платит за Приднестровье. Молдова не платит за Приднестровье, они обманывают собственных граждан. Молдова за Приднестровье не платит. Долг скапливается, и он относится к Приднестровью. Я уже неоднократно говорил, что тот газ, который потребили наши потребители – приднестровские юридические и физические лица, – он ложится на Приднестровье. И мы готовы с «Газпромом» рассмотреть вариант оплаты. Это может быть любой период времени, главное – сам факт согласия оплаты этого долга, и мы от него не отказываемся. Но чтобы оплатить данный долг «Газпрому», необходимы прямые договорные отношения.
– С «Газпромом»?
– С «Газпромом», конечно же. Поэтому я и направил госпоже Гаврилице, премьер-министру Молдовы, письмо с просьбой предоставить лицензию на соответствующие правовые отношения с «Газпромом», и чтобы дали специальные коды для уже импортного газа в Приднестровье, который должен заходить уже напрямую из «Газпрома» именно в Приднестровье. Но ответа нет. По большому счету есть отказ от данных правовых отношений. Поэтому здесь Молдова опять же поступает как-то двояко. Первое, они не хотят нам давать самостоятельность, чтобы мы, по сути дела, сами платили за газ Российской Федерации. А второе, они говорят, что это долг как бы не наш. Но оно и понятно, что не ваш, но дайте нам тогда возможность оплатить. Не дают. Вопрос опять же повисает в воздухе. То есть я обозначил свое желание заплатить, мы признаем долг, это здравый смысл, мы не отказываемся от него, но дайте нам возможность это сделать. Они не дают.
– Вы имеете в виду компанию «Тираспольтрансгаз»? Ей не дают лицензию на общение с «Газпромом» напрямую?
– Совершенно правильно.
– Планируется ли создать альтернативную компанию, которая будет заниматься поставками газа для Приднестровья? Что это может быть за компания, когда она может быть создана?
– Мы работаем в этом направлении. Но тем не менее Молдова должна выдавать лицензию, но Молдова отказывается, мы также обращались и с этим предложением.
– Напрямую вы не можете с «Газпромом» общаться?
– Мы не можем. Поэтому опять же: здесь признаем, не признаем. Понимаете? Либо дать самостоятельность Приднестровью в осуществлении газового вопроса, либо не давать. Но тогда оплачивайте сами, я так понимаю. Мы-то хотим оплатить, дайте нам возможность такую. В общем, мяч на молдавской стороне, пусть принимают сами решение.
– Как Вы относитесь к милитаризации Украины, поставкам туда оружия. Может ли это отразиться на приднестровском регионе?
– Сложный вопрос. У Украины очень сложные отношения с Российской Федерацией, а у Российской Федерации – с Украиной. Не только эти два государства, скажем так, находятся в сложных правовых отношениях. Есть и другие игроки, которые стоят за спиной у тех или иных государств. Я вообще к милитаризации отношусь отрицательно – когда есть милитаризация, есть опасность возникновения эскалации и боевых действий. А я против эскалации и боевых действий. Это мое убеждение. Конечно, к этому надо готовиться, по сути своей защищать себя, но агрессором выступать категорически не следует.
– Появляются также сообщения об учениях близ Приднестровья, Вы расцениваете это как угрозу для Приднестровья? Есть ли планы реагирования, готовитесь ли?
– Каждый вправе проводить учения, где ему хочется на своей территории, мы тоже будем проводить учения на своей территории. Проводит Украина, проводит Молдова, проводит и Приднестровье. Это естественный процесс в наше неспокойное время. Хотелось бы проводить фестивали, культурные обмены, гуманитарные обмены, а не тренировать вооруженные силы, скажем так, на границах. Но тем не менее, если это есть, я, конечно, вижу это как вызов. Но мы к нему готовимся.
– Как?
– Тоже будем проводить учения.
– Заявление Джона Болтона об «уничтожении» Приднестровья… Считаете ли Вы это его личным мнением или озвучиванием мнения американской элиты в целом? Вы ожидаете, что Запад будет вести эту работу мирными средствами или не исключаются силовые сценарии, как Вы считаете?
– США являются участником формата «5+2». От участника формата «5+2», от посла США в Молдове, от иных представителей я таких заявлений не слышал.
– Он, в частности, заявил, что одним из приоритетов политики должно быть уничтожение Приднестровья, искусственной сущности, полностью зависимой от России. Вот его слова.
– Это слова человека, который абсолютно не разбирается в истории Приднестровья, в истории конфликта. Я бы посоветовал господину Болтону внимательно изучить основы приднестровского конфликта, с чем он был связан и из-за чего по большому счету он произошел. А то, что Россия поддерживает Приднестровье, так, извините, на территории Приднестровья проживают 220 тысяч граждан России, которые постоянно испытывают давление, различные ограничения и прошли через войну против Приднестровья. Интересно задать вопрос господину Болтону – если был бы такой анклав, где проживало бы 220 тысяч граждан Соединенных Штатов Америки, которые были бы в блокаде и имели бы те или иные ограничения, как бы реагировали США на данные вызовы? Наверное, поддерживали. Так и Россия поддерживает, это ее, в принципе, право и обязанность.
Что касается приднестровского конфликта, я хочу вспомнить историю права. Чем отличается приднестровский конфликт от иных конфликтов? Это и Абхазия, и Осетия, и Косово – можно назвать еще массу территорий. По большому счету за последние 30 лет более двух десятков государств, которых раньше не было на карте мира, получили свою независимость. Приднестровье отличается тем, что Молдова юридически отказалась от Приднестровья и фактически отказалась от Приднестровья. Надо господам-политикам молдавским не думать про приднестровскую символику, а исполнять собственное законодательство. Я напоминаю, что 23 июня 1990 года Молдова провозгласила суверенитет от СССР, а 27 августа 1991 года они издали декларацию независимости. В этих документах четко сказано, что пакт Молотова-Риббентропа ничтожный, что Молдавская ССР создана незаконно. Понимаете? Молдавская ССР создана путем присоединения Бессарабии к МАССР, то есть современной Молдовы к современному Приднестровью. Это признанно незаконным. Но если парламент республики признает это незаконным, то, извините, вы отказываетесь от Приднестровья. Ведь весь смысл в чем состоит? Тогда в 90-х годах все союзные республики объявили о своей независимости. Это было их право, но тем не менее. Молдова пошла дальше. Она вышла не только из состава Советского Союза, она вышла из состава Молдавской ССР. Приднестровье еще год было в составе Молдавской ССР. Это знают молдавские политики, или нам им надо постоянно напоминать эту информацию? Об этом бы лучше думали.
Кроме того, в данной декларации о независимости Молдова взяла на себя обязанность по ликвидации всех правовых последствий пакта Молотова-Риббентропа. Это отказ от Приднестровья. Более того, в данной декларации о независимости прямо написано, что при создании Молдавской ССР народ Приднестровья не спросили, чем нарушили его право на самоопределение. Об этом тоже надо думать, это серьезные вещи.
По своей сути, парламент Молдовы в 90-91 годах разрушил целостность Молдавской ССР, отказавшись от Приднестровья. И мы остались самостоятельной единицей – вначале ПМССР, когда разрушился Советский Союз, после стали Приднестровьем, Приднестровской Молдавской Республикой, вот и все. Вот если бы господин Болтон об этом знал, таких заявлений бы не делал – об искусственности создания данного государства. Как раз народ создал государство ввиду деструктивных действий и принятых решений Парламентом Молдовы, других вариантов нет.
– В прошлом интервью РИА «Новости» Вы сказали, что на втором президентском сроке обратитесь к России с просьбой о признании Приднестровья. Обратились? Готовится ли такое обращение? Когда можно ожидать?
– Вы знаете, у нас состоялся референдум в 2006 году, где народ в подавляющем большинстве, народ Приднестровья, высказался за независимость Приднестровской Молдавской Республики и дальнейшее воссоединение с Российской Федерацией. По большому счету юридический акт путем референдума уже состоялся в Приднестровье. Вот на основании этого можно уже признавать.
– Россия предложила США и НАТО договориться о гарантиях безопасности, не проводить вблизи границ, в частности, масштабные учения, не развертывать ракеты в Европе. Поддерживаете ли Вы такие предложения? Позволит ли это стабилизировать обстановку в Европе, как Вы считаете?
– Любые развертывания противоракетной обороны – это вызов соседям любого государства. При этом надо понимать, что любая противоракетная оборона может превратиться уже в наступательные силы. Любую пусковую установку «поверхность-воздух» можно перевести под «поверхность-поверхность», это все понимают – люди, которые имеют хоть какое-то отношение к военной сфере. Поэтому это – определенный вызов. Любое размещение на той или иной территории противоракетных комплексов снижает время подлета ракет на сопредельную территорию. В этом есть проблема. Те люди, которые распространяют противоракетные комплексы, наверное, имеют иной умысел. Все это вызывает опять же сожаление и создает определенную опасность. Я, конечно, против таких движений, против таких вариантов.
– Каких гарантий хотел бы для себя Тирасполь? И что Вы просили, что Вам обещали на встречах в Москве?
– Напоминаю, что в Приднестровской Молдавской Республике проживают 220 тысяч граждан России, остальные сотни тысяч считают себя российскими соотечественниками. Поэтому у нас есть ряд проблем, ряд вопросов, которые стоят на сегодняшний день. Первое, это полноценная работа консульского пункта в Тирасполе. На сегодняшний день консульский пункт не работает в должном режиме, и вместо положенных трех сотрудников работает один. Естественно, 220 тысяч граждан России, которые проживают у нас, должны получать определенные документы – заканчиваются загранпаспорта, надо получать свидетельства о смерти – это жизнь, получать свидетельства о рождении – это тоже жизнь, менять те или иные документы. К сожалению, граждане России, проживающие в Приднестровье, лишены в полном объеме своих прав в этой части. Поэтому это одна проблема. Есть и другие проблемы – культурного, гуманитарного, экономического характера. У нас очень много связей с Российской Федерацией, которые надо постоянно поддерживать. Все эти вопросы являются повесткой любой моей поездки в Москву, и на любых площадках я веду эти переговоры.
– По поводу гарантий безопасности для Тирасполя, какие хотели получить?
– Гарантии безопасности – это, конечно, сохранение мира, то есть у нас на берегах Днестра проходит миротворческая миссия Российской Федерации. Самая успешная миссия, на мой взгляд, и мы должны продолжить эту миссию. Это – гарантия не только мира, это гарантия продолжения переговорного процесса между Приднестровьем и Молдовой. Без миротворцев все будет весьма сложно, и те политические деятели, которые заявляют о замене миротворческой миссии на какую-либо гражданскую, они к миру не ведут, они ведут к агрессии, к эскалации конфликта. Я могу привести пример опять же из истории. В город Бендеры в 1992 году было осуществлено вторжение вооруженных сил со стороны Молдовы, против мирного населения были применены бронетехника, самолеты, крупнокалиберная артиллерия. Тогда была гражданская миссия так называемых военных наблюдателей. И что? Они все разбежались за секунду, понимаете? И даже после окончания боевых действий, после того, как зашли миротворцы, они не написали доклад, рапорт какой-либо о вторжении Молдовы на территорию Приднестровья. Вот их цена – ноль. Поэтому кроме миротворцев России никто функцию мира исполнять на территории Приднестровья и на территории региона в целом не может.
– По Вашему мнению, сколько российские миротворцы должны оставаться в Приднестровье?
– Согласно мандату, миротворцы должны оставаться до полного политического всеобъемлющего решения проблем, понимаете? Пока это не произошло, миротворцы должны быть.
– Нестабильность и протесты происходят на постсоветском пространстве в последнее время, в том числе в Абхазии. Видите ли Вы возможность протестов и подогревания ситуации в Приднестровье? Как Вы считаете, есть ли вмешательство внешних сил с такой целью?
– Знаете, в Абхазии постоянно идут эти процессы. Я, к сожалению, это фиксирую. Хочется стабильности пожелать Абхазии, другим непризнанным государствам, признанным государствам. Что касается Приднестровья, я никогда не выступал против оппозиции. Я уважаю оппозицию, со многими общаюсь. В чем отличие оппозиции от «пятой колонны»? Оппозиция – это та группа людей, которая желает развития Приднестровья, которая уважает Конституцию Приднестровской Молдавской Республики, законы Приднестровья и которая не желает уничтожения приднестровской государственности, но видит решение тех или иных проблем по-своему. Это оппозиция. Их интересно послушать, есть здравые мысли, их можно даже имплементировать в действующее законодательство. Так я, в принципе, и делаю. А те люди, которые не уважают Конституцию нашей республики, не подчиняются законам нашей республики, не уважают юстицию нашего государства, то есть выступают против Приднестровья как такового, против независимости, государственности, – это не оппозиция, это «пятая колонна». Поэтому, если с первыми я веду диалог, со вторыми я вести диалог не буду.
– Такие есть в Приднестровье?
– Конечно, есть.
– Вы не ответили на вопрос, ощущаете ли внешнее вмешательство внешних сил в приднестровские дела с целью подогреть ситуацию?
– Вы знаете, у нас работают органы внутренних дел, спецслужбы. Конечно, такие попытки есть, мы их пресекаем.
– Последний вопрос, если позволите. Игроки «Шерифа» прогремели на весь мир. Как будете закреплять их успех?
– Лично я или футбольный...?
– Будете ли поощрять их, награждать футболистов?
– Конечно, да. Должно быть представление от футбольного клуба «Шериф». Конечно, я готов представить к государственным наградам и тренера, и штаб, и игроков команды. Это важно. Я общался с тренером команды Юрием Вернидубом, пожелал ему успехов в следующих матчах, пожелал ему возможности выйти в одну восьмую финала Лиги Европы. Конечно, то, что сделала команда «Шериф», это много.
– Это – прорыв.
– Не только для команды «Шериф» или Тирасполя, это само собой разумеется. Такая команда, как «Шериф», когда они играют в футбол, они разрушают устоявшиеся футбольные шаблоны о том, что все якобы решают деньги и только деньги. Как раз команда «Шериф» доказала обратное: решает и тактика, и сила духа, и тренерский профессионализм, и общий настрой команды – это все имеет значение.
– Как будете развивать их успех, Приднестровье, я имею в виду, как будет развивать успех?
– У нас, знаете, в Приднестровье развивается спорт, и не только, допустим, футбол, но сейчас мы говорим о футболе. Мы реанимировали такое движение, как «Кожаный мяч», которое хорошо развивалось при Советском Союзе. Мы его восстановили. В этом движении участвуют мальчишки и девчонки. Кстати говоря, женский футбол у нас развивается. В этом году мы проводили финальные игры «Кожаного мяча», всего было задействовано порядка четырех тысяч пацанов и девчонок в этом движении. Наградили лучших. Естественно, мы создаем спортивную инфраструктуру, строим мини-футбольные поля с искусственным покрытием высокого уровня. Мы строим небольшие футбольные поля, стадионы. При строительстве нового стадиона есть одно обязательное требование: чтобы при этом стадионе была образована секция, был тренер-организатор, были вовлечены ребята, девчонки. Желающих много.