Глава приднестровского государства посетил студию телеканала ТСВ. На этой площадке состоялся почти часовой разговор о политике, экономике, социальной сфере. Инициатор встречи – принимающая сторона. Собеседники Вадима Красносельского – журналисты Игорь Авренев и Вадим Булатович.
Игорь Авренев: У нас в гостях Вадим Николаевич Красносельский, Президент Приднестровской Молдавской Республики. Вопросов очень много. Давайте начнем с политики. Это важный вопрос, особенно сейчас. Совсем недавно в Молдове произошли очередные изменения, у них уже третье правительство в этом году. Была коалиция, теперь ее нет. Все время что-то меняется, в том числе составы экспертных групп, что-то у них бурлит, происходит. В то же время мы пытаемся вести с ними диалог, решать какие-то вопросы. Их очень много. Как эти вопросы задавать, с кем их можно решать в такой ситуации, когда мы поговорили с одними, потом нужно говорить с другими, потом со следующими? Никакой стабильности нет.
Вадим Красносельский: Ходит уже шутка: «Какая будет новая власть в Молдове? Старая». Колода власти тасуется. Те или иные картинки выходят то на передний план, то в середину колоды, то на задний план. Все лица узнаваемы, это, с одной стороны, наверное, и хорошо. Тем не менее эта нестабильность вносит свои поправки в переговорный процесс. Когда меняются три правительства за год в государстве, это очень плохо. Это новые люди, должностные лица, переговорщики. В этом плане нам очень сложно маневрировать, успеть с кем-то договориться. Пока с кем-то договорился, человека поменяли, пришел другой, опять все сначала. Это очень сложно. Тем не менее я на днях встречался с господином Нойкирхом – действующим главой Миссии ОБСЕ в Молдове,и я как раз об этом говорил. Нам надо выработать иммунитет от политической нестабильности в Молдове и проводить политический диалог, слушания в формате «5+2» вне зависимости от электоральных тенденций в Молдове. Они не закончатся в ближайшей перспективе. И в дальнейшей перспективе тоже не закончатся. Там налицо раскол общества. Надо это принимать как аксиому и действовать в этих условиях.
Вадим Булатович: Вы говорите о политическом иммунитете к тому, что происходит на правом берегу. Международное сообщество в свое время выработало формулу, когда одна из договаривающихся сторон фактически не способна договариваться либо принимать решения, то великие державы, стороны, которые являются гарантами и посредниками, берут на себя обязательства. Так было в Косово и Сербии, долго ругались, не могли определиться, как связь проводить, в конце концов, дали Косово отдельный код. Может быть, и нам сказать посредникам и гарантам: «Если там не могут, может быть, вы начнете работать вместо них?».
Вадим Красносельский: Что касается формата «5+2», у нас есть гаранты – Россия и Украина, посредники ОБСЕ, наблюдатели – Европейский Союз и США. В условиях политической нестабильности в Молдове, на мой взгляд, формат приобретает еще большую значимость. Ни в коем случае нельзя его стагнировать или думать о его локализации или разрушении. Хотя такие движения имеют место быть, и я их вижу. Я работаю со всеми гарантами, посредниками, наблюдателями, чтобы, во-первых, не допустить разрушения формата «5+2», а во-вторых, чтобы все стороны переговорного процесса взяли на себя обязательства за исполнение ранее достигнутых договоренностей. У нас в повестке дня есть много новых договоренностей, но надо исполнить старые. С нашей стороны всё реализовано. Очень много вопросов к молдавской стороне. Их неисполнение связано с электоральными процессами. Для нас это не оправдывающий аргумент, надо работать, идти вперед. Если не может Молдова, надо иметь политическую волю гарантам, посредникам, наблюдателям взять на себя решение вопроса об исполнении обязательств.
Игорь Авренев: Вадим Николаевич, один из острых вопросов – банковский. Это отказ в открытии банковских счетов для наших предприятий. Второй вопрос – отказ в лицензировании на импорт подакцизных товаров. Приднестровье теряет огромные деньги. Приднестровье не может нормально, цивилизованно работать. Наши европейские коллеги – участники переговорного процесса. Они считают, что эта ситуация дискриминационна по отношению к Приднестровью, и не поддерживают, по крайней мере на словах, молдавскую сторону. Зачем Молдова идет на обострение? Это из-за политической нестабильности? Или в этом есть какой-то экономический интерес?
Вадим Красносельский: Я вижу здесь явный стратегический умысел. Когда была конференция по безопасности в Баварии, вдруг молдавская сторона внесла вопрос о гармонизации налоговых систем. Тем самым она застопорила подписание итогового договора. Здесь двойной умысел: первое – попытка пойти по пути гармонизации налоговых систем, второй аспект – понимая, что мы на это не пойдем, не подписать итоговый документ. Они думают, что в любом случае выигрывают. Я думаю, что банковский вопрос связан с желанием давить на нас экономическим рычагом: через банковские счета, работу предприятий. Тем самым они нарушают ранее достигнутые договоренности, которые дают нам право работать самостоятельно и самостоятельно вести внешнеэкономическую деятельность. Это – во-первых. Во-вторых – что такое гармонизация? Я, кстати, говорил господину Нойкирху, что за тридцать лет у нас сложилась своя налоговая система, которая отлична от налоговой системы Молдовы, и соединить их просто невозможно. Желание записать данный вопрос в повестку – это политическое решение. Они что, специалисты? Где заключение тех, кто должен дать свою оценку о возможности соединения двух налоговых систем? У нас налог на доходы, там – налог на прибыль, НДС и так далее. Восстановить разбитую хрустальную вазу, которая разлетелась вдребезги, нельзя. Её можно только склеить, но будет выглядеть некрасиво. Не надо заниматься политиканством. Необходимо заключение экономистов о том, можно или нельзя это сделать. А так – простой популизм, желание прогнуть Приднестровье в свою сторону, сначала по банковским счетам, потом по налогам, валюте и так далее. Это не пройдет, это невозможно. Да, нам будет сложнее, но мы выживем и найдем возможность противодействовать. Происходит страшная вещь. Знаете, в чем состоит нюанс? Банковские счета, земельные вопросы в Дубоссарском районе, несговорчивость молдавской стороны в формате «5+2», появление новых составляющих, новых вопросов ведет только к одному – утрате доверия между сторонами. Это опасно, опасно для будущих договоренностей. В 2017-2018 годах мы делали шаги навстречу друг другу в части договоренности. Договоренности прямо влияли позитивно на жизнь людей, проживающих на левом и правом берегах. Сейчас это рушится, рушит Молдова. Зачем? Посмотрим. Может, не думают о последствиях, может, у них какой-то стратегический план, но мне это совершенно не нравится.
Игорь Авренев: Вадим Николаевич, они понимают, что это удар не по каким-то отдельным предприятиям или по Приднестровью в целом, это удар по конкретным гражданам – по пенсионерам, по нашим больницам. Если наши предприятия платят налоги, если наши предприятия отдают свои деньги в бюджет Молдовы, то Молдова же не платит у нас здесь пенсию своим гражданам, никаких инфраструктурных проектов здесь не осуществляет и не собирается. Нам приходится вместо того, чтобы платить зарплаты и пенсии у себя, платить это все Молдове. По сути, это разграбление нашего Приднестровья. Они понимают это или нет?
Вадим Красносельский: Когда они думали о людях? Они о своих не думают, о наших – тем более. Это сопредельное государство, с сопредельными вопросами и интересами. Люди наши их не интересуют.
Вадим Булатович: Ситуация, которая сложилась с подакцизными товарами. По сути своей, это то, от чего люди отказаться не смогут. Если не дают возможность работать нашим предприятиям, значит, они открывают наш рынок для своих предприятий. Если мы их не будем пускать, начнут работать контрабандисты, и Молдова начнет говорить, смотрите, там сплошная контрабанда. В результате получается, наш бюджет теряет, цены растут, имидж портят. В этих условиях, может, стоит больше апеллировать к западным партнерам? Они же предлагали нам варианты, в том числе, те механизмы, которые работали, пока Молдова сама их не развалила. Например, ту же работу через молдавские банки.
Вадим Красносельский: Что касается акцизной группы, обвинения в адрес Приднестровья в контрабанде абсолютно неуместны и смешны по той лишь причине, что у нас вся акцизная группа идет через Молдову и мы платим акцизы, к сожалению, в Молдову. Да, вопрос обсуждается, может, когда-нибудь и будет решен в нашу пользу, но контрабанда исключена физически. Что касается Молдовы, им просто плевать на людей. Им наши проблемы абсолютно не интересны. Нам надо думать о себе, о своем народе, и мы это делаем.
Вадим Булатович: Тогда что нам делать? Время от времени появляется какой-нибудь политолог, приезжающий из России, Евросоюза. Он приезжает в Кишинев, его там встречают, водят по национальным ресторанам, и он говорит, что Молдова – прекрасная страна, и задается вопросом, почему Приднестровье не хочет жить в общем, едином государстве. Искренне люди не понимают.
Вадим Красносельский: Я слышу такие высказывания, они абсолютно поверхностны и непрофессиональны. Я видел комментарии, что, мол, приезжал в Кишинев, был там пятнадцать лет назад, все говорят на русском языке, все прекрасно. Я хочу напомнить, с чего начался приднестровский конфликт. Что просило Приднестровье в конце восьмидесятых – начале девяностых? Русский язык, чтобы на русском языке говорить, думать, учить детей. Запретили. Это дикость и ужас, когда в составе Советского Союза советским людям запретили говорить на русском языке. Из-за этого возник конфликт, потом появились группы Бужор, потом было вторжение в Приднестровье, в город Бендеры в частности, война, убийство людей. Даже после этого мы искали варианты совместного проживания: план Примакова, план Козака. И что? Все разрушила молдавская сторона. Потом народ высказался за независимость Приднестровья. Народ устал, он высказался, мы идем в этом фарватере и никуда с него не свернем. Этим людям, политикам, которые заявляют, как там прекрасно жить, надо вникнуть в вопросы, в суть проблем. Если им так нравится жить в Молдове, пусть они приезжают в Кишинев и живут там. Не надо нас туда тянуть. У них есть полное право получить вид на жительство и жить в Кишиневе, а не в Москве, не в Брюсселе.
Кроме того, вопрос изменения статусности Приднестровья не входит в компетенцию каких-либо политиков, даже Президента. Это – компетенция народа, народа Приднестровской Молдавской Республики, и не надо это право у него забирать. Никому не позволено.
Игорь Авренев: Вадим Николаевич, Вы сказали, что это компетенция народа. Ваша предвыборная программа называлась народной. Я хотел бы поговорить не о Молдове, а о нас, о Приднестровье. Что исполнено, на Ваш взгляд? Что не закончено? Что невозможно выполнить из этой программы? Как Вы считаете?
Вадим Красносельский: Во-первых, нет ничего невозможного. Я бы хотел немножко расширить понятие Народной программы. Когда мы почувствовали, что Народная программа реализуется в плане конкретных дел, тогда появилась идея о создании Стратегии развития Приднестровья на восемь лет. Народная программа плавно перетекла в Стратегию развития Приднестровья и была весьма расширена. Я буду говорить об обоих документах. Что самое главное в Стратегии развития Приднестровья? На мой взгляд, мы утвердили нашу государственную идею. Она состоит из трех пунктов. Первое – это независимость; второе – это дальнейшее создание общности «приднестровский народ», уважая язык, культуру и традиции; третье – это построение социально ориентированного государства с рыночной формой экономики. Все очень просто и понятно. Три базовых принципа – политическая стабильность, экономическая самодостаточность и социальная справедливость. Остальное все вкладывается в эту государственную идею. Вся Стратегия по большому счету служит людям. Любой пункт – для людей. Критиковали эту Стратегию: кто-то говорил, что маленькая, кто-то говорил, что большая. Главное, что она есть, разработана на восемь лет, мы уже прожили год по ней. Можно подвести практические итоги.
Во-первых, как в Народной программе, так и в Стратегии развития Приднестровья, уделялось внимание, давались обещания и ставились задачи по ремонту детских садов, школ, больниц, объектов культуры, исторических объектов, спортивных сооружений. Возник Фонд капитальных вложений. За 2018-2019 годы уже можно говорить об итогах, у нас в республике отремонтировано либо построено вновь более трехсот объектов, по-моему, 340. Это много – школы, детские сады, больницы, спортивные сооружения, детские площадки, инфраструктура, освещение в селах, водоснабжение, водоотведение в сельской местности. Это и есть капитальный ремонт нашего дома, нашего Приднестровья. Многие говорят, а вовремя ли? Позавчера надо было это делать, позапозавчера. Это всегда вовремя, когда ты обустраиваешь свой дом. Я проведу аналогию, которую всегда провожу. Люди живут в квартирах, домах, живут тридцать лет и ни разу не делали капитальный ремонт. Прохудились коммуникации, крыша, нарушилось покрытие пола, обои обвалились, двор не приведен в порядок, стало неуютно. Семья за круглым столом принимает решение: давайте сделаем капитальный ремонт. Где-то экономят, выделяют денежные средства, в чем-то себя ограничивают на какой-то период времени. Так и Приднестровье. Наше государство – это общий дом, небольшой в мировых масштабах семьи, около пятисот тысяч человек. Это большой дом, и мы его должны привести в порядок. Это наша задача, и мы это будем делать. Проще всего, заработав денежные средства, повысить пенсии и зарплаты и сидеть спокойно, больше ничего не делая. А когда зимой прохудятся трубы, детский сад останется без тепла, школы без освещения, а больница без того и другого?
Я часто привожу в пример Дом культуры села Малаешты. Я туда приехал, увидел красивое когда-то здание с лепниной, построенное при советской власти. Вместимость – пятьсот-шестьсот человек. Великолепное здание. Много помещений, которые можно использовать под всевозможные кружки, занятия. Крыша прохудилась, холодно, грибок кругом, нет отопления – разморозилось в 1987 году. Тогда подумали, что несвоевременно это делать, потом не стало советской власти, в Приднестровье тоже оказалось несвоевременно. За более чем тридцать лет здание начало разрушаться. Еще десять лет – и его надо было бы сносить. Когда же его надо было ремонтировать? Сегодня своевременно или нет? Да поздно уже. Мы построили газовую котельную, выделяем денежные средства на ремонт, приведем его в порядок.
Далее. Следующее обещание и его выполнение – строительство доступного жилья на базе тех недостроев, которые портили вид города. Были мнения: а давайте снесем эти дома, которые стоят по тридцать лет, и сделаем там ровную площадку. Мы пошли по другому пути. Мы эти дома восстановили и достроили как жилье. За два года мы планируем сдать более шестисот квартир. В этом году мы сдаем более четырехсот квартир, это пять домов в Тирасполе и дом в Бендерах. Понимаете, в чем суть? Я был на открытии домов, и ко мне подходили врачи, учителя, военнослужащие и работники МВД. Они говорили одну общую фразу, не договариваясь между собой: «Мы не верили, что работник бюджетной сферы сможет за свои денежные средства, за свою зарплату приобрести себе жилье. За эту возможность большое спасибо». Это приятно, потому что в этом идея и состояла, чтобы работнику бюджетной сферы дать возможность получить свое жилье. Ценовая политика доступная, плюс доступный кредит в рублях ПМР без привязки к курсу доллара. Таким образом, человек в месяц выплачивает тело кредита и процент – в сумме полторы тысячи рублей, и все. Он приобретает себе жилье в собственность. Он же платит за съемную квартиру те же деньги, а так оплачивает свое.
Вадим Булатович: В Народной программе Вы называли сумму семь тысяч долларов. Получилось уложиться?
Вадим Красносельский: Получилось. Где-то дешевле, где-то чуть дороже, но в среднем так и есть. Не верили те, кто не работал. Я делал это и уверен в своих возможностях и сегодня. Если дом типовой, как по улице Бендерской в Тирасполе, там чуть дешевле. Если дом не типовой, как на Балке в Тирасполе, где необходимо перестраивать, то идет удорожание. Но в любом случае это очень выгодно. Так и будем продолжать. У нас в планах еще в Тирасполе, Бендерах, Слободзее, Рыбнице, Григориополе дома. Над этим надо работать, надо изыскивать возможности. Я поставил задачу посмотреть на бывшие административно-промышленные здания, которые можно переделать в жилой фонд. Работа проводится. По сути дела, мы делаем упор на работников бюджетной сферы. Уже не говорят, возможно ли это, уже понимают, что возможно.
Следующий момент из Народной программы – это создание рабочих мест. На сегодняшний день могу официально заявить, в Приднестровье создано начиная с 2017 года 13500 рабочих мест. Две с половиной тысячи – промышленность, тысяча двести – сельское хозяйство, тысяча двести – строительство, более четырех тысяч – торговля и общепит… Сюда бюджетные места не входят. Что такое 13500 рабочих мест? Это внушительный показатель для ликвидации безработицы, для наращивания добавленной стоимости нашего бюджета. Это великолепно. Приведу и такие цифры. У нас в реальном секторе экономики задействованы 92000 граждан, в бюджетной сфере – 46000. Был один работник реального сектора экономики на одного работника бюджетной сферы, сейчас два работника реального сектора экономики на одного работника бюджетной сферы. Этот показатель – не лучший с точки зрения макроэкономики, тем не менее мы идем в направлении хорошего баланса, что дает нам хорошие перспективы для экономики, для роста пенсий и зарплат.
Следующее: заморозка тарифов на коммунальные услуги, льготный газ для малоимущих слоев населения, восстановление всех социальных обязательств, понижение отраслевых налогов и стоимости патента, наведение порядка в вооруженных силах…
Игорь Авренев: Подробнее по вооруженным силам. Считается, что дедовщина практически исчезла…
Вадим Красносельский: Я человек военный, хоть служил в МВД долгое время, но получил военное образование. Я понимал суть армии, я всегда ее чувствовал, чувствовал проблемы, а главное, видел, как эти проблемы можно искоренить. Я никогда не верил рассказам, что дедовщина – это «зеркало общества», что там все плохо. Это неправда, категорическое заблуждение.
Что мы сделали? Мы приняли ряд управленческих решений. Первое – мы поменяли философию службы. Службу в привычном виде сменил рабочий день. Все военнослужащие приходят утром и уходят вечером домой, к семье. Это, наверное, самый главный аргумент. Родители видят сына дома, что он в порядке, не голодный, в хорошей форменной одежде – все с ним нормально, ему хорошо. И, кстати, этот момент никак не влияет на боевую составляющую вооруженных сил. Мы можем собрать людей за час, всех вернуть в казарму, если вдруг что-то случится.
Второй момент – это обновление форменного обмундирования, питание максимально улучшено, производятся ремонты в казарменных помещениях.
Кроме того, мы решили проблему со студентами. Сейчас студент, который отправляется в вооруженные силы на службу, имеет право перейти на заочную форму и продолжать обучение учиться в приднестровском госуниверситете. Это тоже прекрасно. Мы не теряем интеллектуальный состав наших вооруженных сил.
Ведется очень жесткая борьба с неуставными отношениями в армии. Как результат: за последний год есть лишь единичные случаи, когда люди не возвращаются после увольнения в расположение войсковой части. Это исключение из правила. Раньше были сотни случаев в год. Сейчас – один-два человека, у которых есть обстоятельства иного характера. По ним мы работаем отдельно. То есть, по сути дела, дедовщина исключена. Конечно, это мужской коллектив. Есть свои отношения, есть притирка характеров. Но это совсем другое. Это нормально, этот становление мужчины. Но фактов издевательства не должно быть. А если вдруг появятся, хочу предупредить и командиров, и военнослужащих, за это будет очень жесткое наказание. Не надо превращать армию с уставом в армию «по понятиям».
Вадим Булатович: Вадим Николаевич, Вы сказали о том, что уже сделано. Я понимаю, что проводить какую-то черту рановато, Вы сами сказали, что Стратегия – это 8 лет, все должно идти по плану, и тогда мы увидим, что получится в результате. Уже получается – более или менее хорошо. Но все равно, так или иначе, вылезают странные моменты, которые иначе как какой-то несогласованностью, несработанностью не назовешь. Последнее происшествие, которое имело место быть: с 1 октября изменились в системе просвещения и Минздрава расчеты МРОТ. В результате оказалось, что есть люди, которые получили больше, но есть и люди, которые стали получать меньше, чем они ожидали. Знаю, что было совещание, было принято решение. Компенсировали вроде бы людям, которые недополучили деньги, положенные средства. Но как дальше эта проблема будет решаться? Каждый месяц будем собирать совещания? Или вот сейчас увидели проблему, решили, и она больше не будет всплывать?
Вадим Красносельский: Да, действительно, мы изменили МРОТ. И изменили его в сторону увеличения – с 7,3 до 7,8. Но в результате, парадокс, люди потеряли в зарплате от 50 копеек до, в единичных случаях, 200 рублей. Это, конечно, много. Кто-то не потерял, а, наоборот, получает больше. Почему так получилось? Раньше была система коэффициентов. Но она не прижилась. Пришли к иной формуле экономических отношений и повышению МРОТА с 7,3 на 7,8. Но при этом с 1 октября определенная категория врачей и учителей потеряла в зарплате. Где-то недели три назад по этому вопросу я проводил расширенное совещание, на котором присутствовали соответствующие профильные министры, руководители исполнительной и законодательной ветвей власти, и мы приняли решение в этом году пересчитать и компенсировать в декабре месяце за три месяца (октябрь, ноябрь, декабрь) потери, восстановить выпадающие доходы. В будущем с принятием нового бюджета, думаю, такой ситуации не повторится.
Вадим Булатович: То есть мы уже имеем тех, кто получает больше, и у нас не будет тех, кто в результате изменений оказался обижен и получал меньше? Это хорошее решение.
Вадим Красносельский: Где больше – молчат, их все устраивает, а те, кто получил меньше, – им будет компенсация.
Игорь Авренев: Один из самых дискуссионных вопросов – и это удивительно – масштабное строительство, ремонты, паркостроительство. Везде появляется плитка, садятся новые деревья, реставрируются исторические объекты. Но вот что хочу заметить. Наш центр Тирасполя после шести вечера, с наступлением темноты, вымирал. В центре города ни одной машины, ни одного человека не было. Сейчас, на этой неделе похолодало, но еще неделю назад двести, триста, четыреста человек гуляло по набережной, когда уже темно. Горят фонари, новая плитка под ногами, мамы с колясками гуляют, возле фонтана сидят старики, молодежь, роллердром действует и т.д. Это была какая-то цель – вытащить людей из домов, оторвать их от голубых экранов телевизоров, вывести их на улицы, чтобы они перезнакомились еще раз, или какая-то другая цель?
Вадим Красносельский: Основная цель состояла в том, чтобы показать людям, что есть за что любить свой край и гордиться им. Я сделал упор на парковом строительстве как на одном из элементов программы капитальных вложений. Если почитать психологов, они говорят, что прогулка по красивому парку эмоционально равносильна хорошему празднику. Возьмем центр города два года назад. Люди сидят дома, пойти некуда, погулять негде. Асфальт разрушенный, с коляской не проедешь, где-то мамочки гуляли в этих серых дворах, не было иной возможности. Прежде всего надо дать возможность всплеска хороших позитивных эмоций, создать для этого условия. Конечно, это – парковые зоны. Не только парк Александра Невского, Екатерининский парк – а вообще парковые зоны. В этом году только в Тирасполе заложено пять парков, включая Екатерининский как центральный. Хочу привести в пример парк Александра Невского в Бендерской крепости. В этом году там было проведено 25 фестивалей и различных мероприятий. Посещаемость каждого фестиваля от 5 до 20 тысяч человек. Представьте себе.
Вадим Булатович: За год где-то около трехсот тысяч человек…
Вадим Красносельский: Да, и это посетители только фестивалей, не говоря уже о посещении крепости как культурно-исторического объекта. Плюс там был организован общепит, культурные и исторические мероприятия, всевозможные тематические праздники. Разве это плохо? Это всплеск положительных эмоций, это прекрасно, это праздник. Людям нравится, посещаемость об этом говорит. Поэтому поставлена задача главам администраций городов и районов после создания своих парковых территорий провести в следующем году там фестивали. Пусть не 25, пусть 10, 15, 20.... Везде, по всей республике, от Каменки до Тирасполя, данные фестивали будут проведены. Люди должны видеть друг друга, получать удовольствие от общения.
Что касается центрального места города Тирасполь – Екатерининского парка. Мы все говорим о том, что Тирасполь – исторический город. А где эта история рассказывалась? Только в музеях. Мы ее не видели, эту историю. А надо ее показать, сделать ее визуализацию. Именно это люди будут любить, именно это они покажут тому, кто к ним приедет в гости, и будут гордиться своим городом, его памятниками, культурой, историей, современным комфортом. Екатерининский парк – это большой проект, который будет завершен ко второму сентября следующего года, к тридцатилетию нашей республики. Это комплекс – сама парковая зона, фонтанные группы, тротуарная плитка, игровые площадки, озера и все то, что будет построено дополнительно на стороне, которая ближе к Зеленому рынку – ресторанный комплекс в интересном стиле, масштабный детский городок, который мы наполним нашей историей, нашими сказками, будут, к примеру, былинные богатыри в миниатюре… Это будет интересно не только детям, но и взрослым. Это нужно Приднестровью. Этот парк будет служить людям, он будет наполнен жизнью, радостью, и это то, к чему надо стремиться. И такая задача стоит везде. Недавно открылся парк в городе Слободзея, мы выделяем денежные средства на его расширение; в Рыбнице есть центральный парк и есть набережная; в Каменке – парк Витгенштейна; в Дубоссарах и Григориополе свои парковые зоны строятся. Это правильно. Мы должны работать для людей. Это и есть Народная программа и Стратегия развития нашей республики в действии. Критики, которые видят в этом негатив, должны ответить на вопрос: а что вы своим детям оставите, что вы для них готовите, если этого не будет? Пройдет совсем немного времени, и люди, которые будут находиться в этих парках на фестивалях и концертах, будут говорить: «А это сделано при главе администрации таком-то», «А моя мама и мой папа в этом участвовали». И все. Остальное все уйдет, как вода в песок. Останется дело. Останется то, что можно почувствовать, то, что можно увидеть.
Вадим Булатович: Сейчас иногда слышишь вопрос: «А зачем?». Ну вот зачем надо было на центральной площади Тирасполя вместо асфальта плитку класть? Почему везде должна быть плитка, а не старый добрый асфальт? Мы интересовались этим вопросом, и очень интересные моменты выясняются. Предприятия, которые сейчас занимаются производством плитки, за последнее время дали неплохой рост. Работало пять человек, теперь работает сорок. Зарплаты неплохие. Руководители предприятий говорят, что люди возвращаются из других стран, потому что здесь уже можно зарабатывать. По Вашему мнению, почему именно плитка? Почему именно это направление? Не получается ли, что мы по факту, сдвинув одну отрасль, даем толчок всей экономике? В США во времена великой депрессии стали строить дороги. Стали строить дороги – подтянулись все отрасли. Страна потихонечку дала работу всем, страна вылезла из ямы. У нас, получается, тоже так? Дали толчок одному, и пошло все?
Вадим Красносельский: Мы не брали пример с Соединенных Штатов Америки и великой депрессии. У нас нет великой депрессии.
Вадим Булатович: Ну, аналогия напрашивается…
Вадим Красносельский: Аналогия – да. Нам нужно было восстанавливать Приднестровье, вот в чем идея была. Что касается плитки. Если вы внимательно почитаете даже не Народную программу, а Стратегию развития Приднестровья, там четко сказано «переход на новые технологии дорожных покрытий». Асфальт, конечно, будет асфальтом. Никуда он не денется. Есть магистрали, где надо применять только асфальт, как это делается везде. Но есть и другие – внутридомовые территории, дворы больниц, школ, детских садов, парковые зоны. Какой там асфальт? Там либо бетонирование, либо плитка. Это новые технологии. Чем плитка и бетон интересны? Во-первых, это дешевле. Приведу пример. Взять даже площадь. Конечно, рано еще смотреть на эту полоску плитки. Хоть и красиво, но – рано. Потому что она будет в комплексе всего парка. Это лишь одна составляющая. Скоро люди увидят, как это будет выглядеть полностью, когда все тротуары будут также находиться под покрытием красивой тротуарной плитки. Это будет красиво и эстетично. Асфальт, который сняли, был весь в трещинах. Уже пришел его срок. Центральная площадь не должна быть в трещинах. Замена этого асфальта на плитку дешевле в полтора раза, чем асфальтовое покрытие. Что тянет за собой эта плитка? Асфальт мы покупаем за валюту, это импорт. Когда покупаешь за рубежом, не всегда можно проверить ценовую политику приобретаемых материалов, может возникнуть момент какого-то злоупотребления. Плитка же – это наша продукция, наше производство, наши хозяйствующие субъекты и абсолютно прозрачная ценовая политика. Это, естественно, капитализация нашей экономики, создание новых рабочих мест, новых производств. Мы же не покупаем плитку из-за рубежа, мы ее производим в Приднестровье. Поэтому я поставил главам администраций (по крайней мере, Тирасполя, Рыбницы, Бендер, Слободзеи) задачу, чтобы они организовали у себя муниципальные производства по изготовлению плитки. Такие производства уже организованы в Бендерах и Тирасполе. Эта плитка производится для города по меньшей себестоимости. Они, конечно, конкурируют с другими производствами. Кстати, плитку, которую делают для центральной площади Тирасполя, изготавливал в Парканах частный предприниматель.
Вадим Булатович: Я так понимаю, что она и прослужить может дольше, чем тот же асфальт. То есть мы экономим валюту, мы делаем на долгое время, мы делаем там, где это возможно, и даем зарабатывать нашим предприятиям, нашим людям. Таким образом, мы выполняем практически пять задач одним решением.
Игорь Авренев: Вообще, самое главное, это даже не производство плитки. У нас в этом году впервые в детских садах, в школах меняется весь растрескавшийся, разламывающийся асфальт. Насколько я знаю, в следующем году это будут тротуары к поликлиникам, больницам, опять-таки к школам, детским садам – то есть будут ремонтироваться тротуары, ведущие к самым ключевым местам.
Вадим Красносельский: Вы совершенно правы. И тут я одно могу сказать. Я постоянно критику слышу: а нам тоже надо, а к нам еще не подошли... По сути дела, дорожные покрытия всех внутридомовых территорий, дворов больниц, школ, садов должны быть заменены на тротуарную плитку. Это практично, эстетично и дешевле. Кроме того, будут задействованы новые технологии бетонирования дорог. В Тирасполе эта практика применяется и успешно доказывает свою эффективность. Хотя цена здесь не намного дешевле асфальта, но тем не менее это наши материалы, наши рабочие места, капитализация нашей экономики и, конечно, качество гораздо лучше, чем у асфальта, надежность и живучесть. Вывод: мы сохраняем асфальтовое покрытие необходимых магистралей, но будем применять новые технологии и в плитке, и в бетоне.
Игорь Авренев: Вадим Николаевич, следующий год – 75 лет Победы. Это большой общенациональный праздник. Это и наш праздник, потому что во время войны фронт здесь стоял полгода. То есть мы, наши дедушки, бабушки, те, кто жил здесь, на себе все это почувствовали. Что будет сделано в рамках празднования этой даты, что планируется, что делается уже сейчас?
Вадим Красносельский: Да, это великий праздник. Наверное, это то событие, которое изменило ход истории в лучшую сторону. Если бы не подвиг советского солдата, не было бы великого раскаяния западноевропейских государств, позднего раскаяния. Ведь они раскаялись после 9 мая 1945 года, когда были вынуждены это сделать. До этого не собирались, в принципе. Это – жертвенность, подвиг, и мы в Приднестровье его чтим. У нас есть движение «Наследники побед». Конечно, основная Победа – это Победа советского народа в Великой Отечественной войне. 75 лет – важная дата. Мы готовимся к ней. Было проведено уже не одно совещание, составлена и утверждена программа. Там есть все – от учебных пособий и печатания соответствующих книг, которые будут посвящены конкретным лицам и конкретным судьбам, это, конечно, проведение самого комплекса мероприятий – шествие Бессмертного полка, возложение цветов. Это, конечно, полевая кухня, чествование ветеранов, ценные подарки. Это та же реконструкция, которая будет проведена на реке Днестр и тираспольской набережной. Я не хочу пока раскрывать секреты, но мы хотим ее провести более масштабно, с большим количеством техники военных лет. Это интересно, Но, конечно, самое главное – это внимание ветеранам. Их осталось совсем мало. Это поколение победителей, которые уходят от нас безвозвратно. Что мы можем сохранить? Память. А это максимальное внимание к ветеранам и оценка влияния победы на сегодняшнюю жизнь, чтобы все молодые люди понимали, какой на самом деле ценой досталась та Великая Победа, и что было бы, если бы вдруг этого не состоялось.
Я люблю историю, это все давно знают. Я люблю именно военную историю, которая позволяет сделать много выводов. Почему выбор народа Приднестровья – именно независимость? Да потому, что независимость – гарантия нашей безопасности. Я не против Европейского союза, просто каждому свое. Кому-то удобно жить в Европейском союзе с его ценностями. Кому-то комфортно жить в Украине, кому-то в Молдове, кому-то в Российской Федерации. А кому-то комфортно жить в Приднестровье, с нашими ценностями. Они основаны на уважении человека, языка, культуры. У нас абсолютно отсутствует религиозная нетерпимость, ксенофобия. Наверное, это одно из самых главных достижений Приднестровья. Но это далось не просто так. Это то, что мы выстрадали за многие столетия истории этого края. Поэтому такие уроки, как Великая Отечественная война, – это показатель. Нам надо быть готовыми себя защитить, нам есть что отстаивать, за что бороться и что строить. Не надо смотреть на западные блестки: везде хорошо, где нас нет. Нам надо сделать так, чтобы они приезжали сюда и завидовали нам. А это все по силам, только работать надо.
Вадим Булатович: Будем работать.
Игорь Авренев: Спасибо, Вадим Николаевич. Наверное, на этом и завершим разговор. Спасибо, что пришли к нам.
